— Не будет. Мы отсюда ничего не можем изменить в нашей реальной жизни.
— Откуда ты знаешь? — Юрасик поднял голову. — А вдруг можем?
Он смотрел так умоляюще, что Глебу ничего не оставалось, как пожать плечами. И правда, кто это может знать наверняка? С этим обратным календарем вообще ничего не понятно.
— Только скорую надо вызывать из Абинска, — сказала Лена. — В наших, местных, нет никакого оборудования. Мне мама говорила.
— Из Абинска она будет долго ехать, — возразил Юрасик.
— А наша ничего сделать не сможет.
— Вот если бы вызвать заранее… Только я не знаю точного времени. Вдруг они приедут слишком рано? Что я им скажу? Подождите немного, ему скоро станет плохо?
— Знаете что? — оживилась Лена. — Нужно позвать какого-нибудь знакомого врача! Чтобы он был рядом, когда случится сердечный приступ. Врач сможет оказать первую помощь и продержаться до приезда неотложки.
— Да, хорошо бы. Только у меня нет знакомого врача, — печально покачал головой Юрасик. Лена повернулась к Глебу:
— А вот у Глеба есть.
— У меня? — удивился тот. — Откуда?
— А Вера?
— Какая Вера?
— Та самая, — многозначительно сказала Лена. — Которую мы видели в парке с твоим отцом. Ведь она врач?
Глеб поперхнулся от неожиданности:
— А она здесь при чем?
— Надо попросить ее посидеть у подъезда, а когда профессору станет плохо, она поднимется и поможет ему.
— Ты рехнулась? Что за бредовая идея?
— А почему нет? — спросил Юрасик, хватаясь за эту «бредовую» идею как за соломинку. — Она же может сделать нужный укол?
— Нет, — категорично заявил Глеб.
— Почему?
— Я к ней не пойду.
— Почему не пойдешь?
— Не пойду и все!
— Глеб, ну пожалуйста. — Глаза Юрасика загорелись надеждой. — Попроси ее.
— Я не могу, — мрачно сказал Глеб и отвернулся.
— Это мой единственный шанс. Я должен хотя бы попытаться.
— Ты глухой? Говорю же — не могу! Придумай что-нибудь другое.
— А если я один не справлюсь? Он снова умрет. И снова из-за меня. — Голос у Юрасика дрогнул.
— Елизаров, ну будь ты человеком! — не выдержала Лена. — Ну что ты его мучаешь? Трудно тебе, что ли? Чурбан бесчувственный!
— Да вы не понимаете, о чем просите! — Глеб вскочил, опрокинув стул. Я не могу к ней подойти! Это просто невозможно! После того, что я сделал!
— Тише! — шикнула на него Лена. — Чего буянишь? Сядь.
Глеб поднял стул и сел на него верхом в стороне от стола.
— Это та самая история, из-за которой у тебя с отцом не очень хорошие отношения? — догадался Юрасик. Глеб угрюмо взглянул на него:
— Она со мной и разговаривать не захочет. Так что тут я тебе не помощник.
— А нельзя как-то… ну, прощения попросить, что ли? — предложила Лена, кидая косые взгляды на поникшего Глеба. Тот невесело усмехнулся:
— Прощения… Они собирались пожениться, год назад, в Вольске. Я пришел к ней утром и сказал, что, если она сегодня появится в загсе или расскажет отцу о нашем разговоре, я спрыгну с крыши ее девятиэтажного дома.
— А она что? — потрясенно спросила Лена. У Юрасика вообще не нашлось слов, он смотрел на Глеба, будто видел его в первый раз.
— А она не пришла в загс. И перестала общаться с отцом, сменила телефон. Он думал, что она бросила его прямо в день свадьбы. Они расстались.
— Ну как она поверила, что ты можешь это сделать?
— Не знаю. Может, и не поверила, но не хотела рисковать. Но в тот момент я и сам себе поверил. Я очень не хотел этой свадьбы. Что, Зюзина, можно за такое просить прощения?
За столом воцарилась тишина. Лена и Юрасик никак не могли переварить услышанное. Им, конечно, было знакомо такое понятие, как подлость. Низкие и гадкие поступки совершали плохие парни в кино и книгах. Но чтобы вот так, в реальной жизни, кто-то из знакомых намеренно сотворил подобную гнусность? Тем более их одноклассник, которого, как им казалось, они хорошо знали…
— Мой отец, — вновь заговорил Глеб, хотя его уже ни о чем не спрашивали, — два месяца ходил весь черный, ничего вокруг не замечал. И меня тоже. А потом он все узнал, наверно, они случайно встретились. И стало еще хуже. Потому что они все равно теперь вместе. А я один.
Лена с жалостью посмотрела на несчастного и растерянного Глеба. Это было так непривычно, что у нее возникло желание погладить его по голове.
— Но можно же попытаться все исправить, — осторожно проговорила она. — Каждый может совершить ошибку. Но если человек искренне раскаивается, его обязательно простят.
— А ты простила бы? — Глеб поднял глаза на Лену.
— Конечно.
— Даже если бы была очень-очень обижена на кого-то и не хотела его видеть?
— Да.
— Тогда почему ты не можешь простить бабу Липу? Она ведь искренне раскаивается.
Лена уставилась на Глеба, открыв рот от изумления.
— Что, других учить легче? — усмехнулся тот.
В эту минуту неожиданно задребезжал будильник, о котором все уже забыли. Лена, Юрасик и Глеб впились взглядом в циферблат и сидели не шевелясь целую минуту, пока не стих звон. Потом посмотрели друг на друга. Все были на месте. Никто не исчез. Будильник показывал уже одну минуту первого.
— Ну что, господа ученые, — нарушил молчание Глеб. — Наш эксперимент завершился провалом. Мы все здесь, а значит, дело вовсе…