— Андрей, тебе завтра к какому уроку? — спросила Лена, глядя, как дети стучат вилками по тарелкам. — Может, совсем не пойдешь, посидишь с Анюткой? У меня тест по английскому и по географии спорная оценка. Никак нельзя пропустить.
— Ты что, забыла?! — воскликнул Андрейка. — Мы завтра не учимся, у нас праздник.
— Какой праздник?
— «Прощай, начальная школа!»
— Точно. И правда забыла. — Лена устало потерла лоб. — А во сколько?
— Ну ты даешь! — возмутился Андрейка. — Только вчера говорил. Начало в десять. А ты что, не придешь на праздник?
— Ну как я приду? С кем я Анютку оставлю?
— А мама?
— Мама приедет послезавтра. Сегодня она еще у папы, а завтра сядет в поезд и приедет.
— Почему она поехала к папе именно тогда, когда у меня выпуск? — надулся Андрейка.
— Когда дали свидание, тогда и поехала, — сказала Лена. — Ты лучше проверь, чистая ли у тебя белая рубашка. А то пойдешь в грязной, как поросенок.
— А я брюки порвал! Чуть-чуть, — подал голос первоклассник Саша. — Когда с дерева слезал.
— Зачем ты на него вообще залезал? — спросила Лена. — Какие брюки, школьные?
— А нас воспитательница спросила, у кого родители могут красиво нарисовать большой плакат до завтра? Я и поднял руку! — возбужденно заговорил Вова. — Мне дали большой лист и краски. Круто! Сейчас будем рисовать.
— А теперь банановый! — выкрикнула Анютка, опрокинув бокал с киселем на обеденный стол, и принялась возить по кисельной луже пальцем.
Лена бессильно опустила руки. Стало понятно, что поспать ей сегодня не удастся.
Кабинет географии был заперт на ключ. Возле двери маячили Юрасик и Лена. Глеб бросил сумку на подоконник и отвернулся к окну, чтобы не разговаривать с ними. Отец вчера не вернулся домой, утром его постель осталась нетронута… Глеб подозревал, что скоро будет сидеть один целыми сутками.
— Почему-то никого нет, — подал голос Юрасик. Глеб оглянулся. По длинному коридору носились школьники, но среди них не было никого из шестого «А», и кабинет по-прежнему оставался закрытым.
— Придут, куда денутся, — буркнул Глеб, садясь на подоконник. — Еще десять минут.
Юрасик озадаченно смотрел на него.
— Чего уставился? — спросил тот.
— А где?.. — Юрасик покрутил рукой перед своим лицом.
— Чего «где»?
— У тебя вчера была болячка, через всю щеку.
— И что?
— Теперь ее нет.
Глеб потрогал щеку. На ощупь кожа была гладкая, без бугорков запекшейся крови, и совершенно не болела. Он достал телефон, сфотографировал лицо и удивленно принялся разглядывать снимок.
— Вы почему здесь? — крикнули Дорошевич и Громова, несясь мимо них по коридору.
— А вы-то куда?! — заорал им вслед Глеб.
— На контрольную!
Лена и Юрасик переглянулись в недоумении.
— По алгебре, что ли? Мы же ее позавчера написали! — пробормотал Юрасик. — Может, они двойки получили, бегут переписывать…
— Дорошевич и Громова? — скептически заметила Лена. — Они же хорошистки.
— Да эти две тронутые меня вообще не интересуют, — отрезал Глеб.
— Надо сходить на алгебру, предложил Юрасик и полез в рюкзак за расписанием.
— Что туда ходить, если у тебя вот здесь четко написано — география! — Глеб раздраженно потыкал пальцем в его дневник. Юрасик не успел возразить. По коридору к ним спешила Клара Борисовна, истошно крича:
— Вот они где! Елизаров, Карасев, Зюзина! Хотите мне годовую контрольную сорвать? Быстро в кабинет! — И она погнала оторопевших учеников на третий этаж.
В кабинете алгебры сидел весь класс. Перед каждым учеником на парте лежали белые тетрадные листочки с печатями и брошюры с заданиями. Математичка писала на доске образец заполнения титульного листа для годовой контрольной.
Глеб, Юрасик и Лена в состоянии шока разошлись по местам. Глеб плюхнулся на стул и тупо уставился на свою соседку, Соню Ткачук, которая сосредоточенно выводила на листе ровные строчки.
— Слушай, Ткачук, что происходит?
— А что такого происходит? — Ткачук подняла на Глеба непонимающие глаза.
— Почему мы снова пишем эту контрольную?
— Елизаров, ты рехнулся? Заткнись и не мешай.
Соня Ткачук вновь склонилась над контрольной. Глеб оглядел класс и встретился глазами с ошеломленной Леной, сидящей в первом ряду возле окна. Потом они оба посмотрели на обернувшегося Юрасика. Вид у него был обескураженный.
— Так, — негромко пробормотал Глеб. — Нормальных только трое. Остальные чокнулись. Массовое помешательство, не иначе.
— Елизаров! Думаешь, у тебя слишком много времени? — строго спросила математичка. Глеб достал ручку, пододвинул к себе чистый листок с печатью и во второй раз принялся решать те же самые примеры.
— Ну и что это было? — спросил Глеб у Юрасика и Лены, когда они остались втроем в кабинете алгебры.
— Может, розыгрыш? — предположил Юрасик.
— Да? И кто кого разыгрывает? — поинтересовалась Лена. — Наш класс — нас?
— Я всегда говорил, что ваш класс — сборище дураков.
— Знаешь что, Елизаров, сам ты…
Прозвенел звонок, и в класс ворвалась галдящая толпа семиклассников. Троица поспешила на следующий урок — в кабинет русского языка и литературы.
— Елизаров, ты чего русский-то достал? — Ткачук повертела пальцем у виска, открыла учебник литературы и принялась что-то повторять. Учебник у нее был открыт на стихотворении Рубцова — том самом, которое весь класс уже ответил.